Горе победителям - Страница 58

Кроамец махнул рукой.

– А для меня есть разница, где быть? Если уж ты хотел меня куда-то доставить, так лучше бы и не забирал с Розалии. Там мне было ничуть не хуже, чем в любом другом месте галактики.

Это было логично. Об этом я действительно не подумал. К чему может стремиться последний представитель расы? Какие у него могут быть мечты? Что ему нужно от жизни?

Похоже, Фильхиф почувствовал мое смущение.

– Кир, как я понял, ты тоже космический бродяга. Почему бы нам не быть вместе? – Фильхиф вдруг помрачнел и уставился куда-то вдаль. Потом закончил: – С тобой я впервые за тридцать лет очнулся от своего горя. А страдания надоедают даже тем, у кого уже не осталось в жизни ничего радостного, кроме горя. Хочется разнообразия. – Фильхиф помолчал, а потом несмело закончил: – Если позволишь, конечно.

Если позволишь? Как будто у меня хватило бы смелости в чем-то отказать ему. На всякий случай я, конечно, проверил его на правдивость и ничуть не удивился тому, что все его слова были чистой правдой.

– Фильхиф, – медленно заговорил я, подбирая слова, – хоть мою расу и не уничтожали, но я так же одинок, как и вы. У меня тоже нет никаких шансов вернуться к своим, хотя я и знаю координаты родной планеты. Я могу прилететь туда, жить среди своих соплеменников, но останусь для них чужим. Мы с вами в равных условиях. И не мне вас прогонять.

Было видно, что мои слова основательно озадачили Фильхифа, хотя вопросов он задавать и не стал. То ли постеснялся, то ли не хотел спрашивать при посторонних, то ли решил, что я сам расскажу все, если захочу. Гуэлы тоже ни о чем не спрашивали. Я же готовился преподнести всем еще один сюрприз.

– А теперь, раз уж всем нам суждено быть вместе, я хочу представить вам еще одного члена нашей команды…

Прерывая меня, посреди каюты материализовалась голографическая фигура Мушкетера. Он вежливо помахал шляпой и поклонился.

– Привет, – поздоровался он со всеми.

Выражение лиц моих гостей в этот момент было бесподобным. Даже гуэлы сидели приоткрыв рты.

В этот день я лег спать довольно поздно. И хотя я мог спать меньше любого человека, но я все же довольно строго соблюдал режим, каждую ночь ложась спать, усилием воли отключая свой организм. Ровно через восемь часов я просыпался, приступая к делам. Конечно, иногда мне приходилось нарушать свой график, но потом я снова возвращался к нему. Почему-то мне казалось это чрезвычайно важным. Возможно, я просто не хотел порывать с тем человеческим, что у меня еще оставалось.

– И надо тебе было разыгрывать этот спектакль, – бурчал я, расстилая постель.

– Пусть привыкают, – беспечно отозвался Мушкетер. – Как написано в одной из ваших книг…

– Только не надо опять цитат, – прервал я. – Я знаю, что ты способен закидать меня ими с головой. Я сейчас просто хочу поспать. Да-с, а все-таки хорошо, что я предусмотрел каюты для гостей.

– Хорошо, – согласился Мушкетер. – Кстати, у нас еще одна каюта осталась. Так что можешь еще одного соратника поселить там.

– Какой ты добрый, – буркнул я.

– Это еще что. Я и не такое могу. Но знаешь, у меня вот возник маленький вопрос по поводу ваших священных книг.

– Маленький?

– Маленький.

– Ну, давай твой вопрос…

Когда Мушкетер разыграл в лицах у меня в комнате очередную сцену из Библии, которую он «не совсем понял», я просто конкретно послал его со всеми его вопросами.

– Спать пора! – рявкнул я. – Потом поговорим. А теперь убирай отсюда этого голографического Моисея со всеми его спутниками.

Мушкетер обиженно засопел, но команду выполнил. Вскоре в комнате остался только он один.

– Спокойной ночи, – пробормотал он, растворяясь в воздухе.

Я облегченно откинулся на подушку. Теперь можно и поспать.

Следующие два дня оказались довольно насыщенными. Правда, их насыщенность ограничивалась множеством мелких дел, как это обычно бывает во время организационных мероприятий. А организовывать было что. Если уж мой экипаж пополнился сразу тремя людьми, то надо ознакомить их с устройством яхты (не со всем, конечно), экипировать, ввести в кухонный компьютер новые блюда, найти каждому занятие и прочее.

Первым делом я решил вооружить своих телохранителей нормальным оружием. Я уже поговорил по этому поводу с Мушкетером и сам полазил по сети в поисках всего, что было известно о гуэлах. Найденная информация позволяла мне верить им беспрекословно. Как я понял, клятва верности телом и душой – это действительно серьезная вещь. И принесшие эту клятву умирают в тот же момент, как узнают о смерти своего господина. Вне зависимости от причины смерти господина. Так что моя жизнь – это жизнь и для них, моя смерть – их смерть. Прочитав об этом, я только головой покачал – много удивительного в галактике присутствует. И как ни старался, я так и не мог найти ни одного случая предательства со стороны тех гуэлов, кто приносил клятву верности, не важно какую. Да, о гуэлах можно говорить все что угодно: грубые, надменные, неприятные, но никто не мог обвинить их в том, что они нарушили свое слово.

Проведя гуэлов в свой арсенал, я приказал им выбрать оружие. Гуэлы ошарашенно замерли, а потом медленно, словно в трансе, стали обходить небольшой ряд из снайперских винтовок, коротких плазменных автоматов хоргской сборки.

– Тут нет только лучевого оружия, – восхищенно заметил Логр.

Что тут можно сказать? Его действительно не было. В свое время Хотор – мой хоргский учитель по оружию – привил мне стойкую неприязнь ко всему лучевому оружию, считая его ненадежным. Некоторые эксперименты с ним заставили меня поверить в это. Я популярно объяснил это Логру.